Мы не можем поменять родителей. Но можем поменять себя

Сколько поколений своих родственников Вы знаете или слышали о них из рассказов мамы и бабушки?

С.П.: Когда-то я составлял родовое древо и дошел до прадедов – дальше не пошло, мне о них рассказывали очень мало. А вот образ прадеда Александра Броневицкого в нашей семье окутан неким флером идеальности. Его всегда описывали как человека абсолютно без каких-либо недостатков. О нем мне рассказывала мама, но и она знала о нем не так уж и много. Зато я хорошо знал прабабушку: она всегда была очень переживающей, волнующейся, но при этом именно она давала маме в детстве больше всего заботы – этой заботой она как бы компенсировала свое чрезмерное волнение.

Кроме того что большинство моих родственников– музыканты (помимо Эдиты, у меня были музыкантами дедушка и бабушка по отцовской линии, мама и папа, отчим, прабабушка), в роду у меня было много военных – в частности, Броневицкие. Прадед, например, был капитаном, героем СССР. В роду были также и шахтеры по линии Эдиты, в том числе и Станислав Пьеха, в честь которого я был назван.

А вот по линии отца я вообще ни о ком ничего не знаю, хотя, наверное, полезно было бы узнать, кто эти люди, чем они жили и живут. Знаю только то, что у отца была очень необычная мать, но про нее мне, к сожалению, ничего неизвестно. Моя мама о ней ничего не знает, а с отцом мы совсем мало общаемся…

Вы когда-нибудь задумывались над тем, что в Вас заложено генетически и проявилось бы при любом способе воспитания? Как Вы оцениваете влияние родового наследия на человека?

С.П.: Я убежден, что мы «интернализируем» черты своих родителей: их убеждения, страхи и тревоги – не только хорошее, но и все плохое, к сожалению, тоже. В первые годы жизни и общения с родителями мы перенимаем все от них: и то, что нам нравится, и то, что в дальнейшем мешает нам жить, – я этом абсолютно убежден. А самое неприятное то, что мы можем это отрицать, нам может не нравиться, как себя вели наши родители, но через определенное время, открыв глаза на свое поведение, мы видим, что делаем все то же самое, только немного по-другому.

Я, допустим, последние пару лет занимаюсь именно тем, что «раскапываю» какие-то детские ситуации и стараюсь поменять мышление, которое у меня сложилось в детстве. К сожалению, я рос, можно сказать, без родителей, потому что они у меня всегда были на работе, часто в другом городе.

Сейчас стали модными разговоры о некой карме рода. Психологи часто говорят о семейных установках, которые сложно не только исправить, но даже осознать. Вы в это верите? Если да, то испытали ли Вы это влияние на себе?

С.П.: В каждой семье есть некая семейная легенда, которую ребенку предлагают как правду, и получается, что ребенок не видит реальность как она есть, он оценивает ее необъективно.

А еще есть семейные послания, когда ребенку, допустим, говорят: «Ты лодырь», и он потом всю жизнь будет с этим жить и воспринимать себя действительно как лентяя и бездельника. Или
ему могут в какой-то момент сказать: «Ты сделал это хорошо, но мог бы и лучше». И это человека на всю жизнь делает больным перфекционистом. А самое страшное, когда ребенка с кем-то сравнивают. Тогда у него по жизни складывается привычка с кем-то себя сравнивать, в нем не будет гармонии, он постоянно будет недоволен тем, что делает.

Все эти семейные послания живут во взрослом человеке на подсознательном уровне, делая его несовершенным в собственной голове: никчемным, ищущем постоянного одобрения. В конечном счете, все эти установки формируют болезни тела: работает психосоматика, когда негативные мысли выливаются в реальные физические последствия для человека.

Так что все эти установки очень хорошо помнятся и очень плохо влияют на формирование личности взрослого человека. От этого, безусловно, надо избавляться: прорабатывать, идти сознательно на ту боль, возвращать те чувства и проживать их снова, но только со специалистами, не самому.

Бабушка настояла на том, чтобы Вас назвали в честь ее отца, Вашего деда? Как думаете, это как-то повлияло на Вашу жизнь? Как относитесь к тому, что детей называют в честь других членов семьи?

С.П.: Наполеоном я пробыл всего несколько часов. А потом, по настоянию Эдиты, меня все-таки назвали более привычным для наших реалий именем Станислав. Имя Наполеон мне хотели дать, потому что в роду моего отца-литовца многие мужчины носили его, и меня хотели так назвать, чтобы отдать дань традиции.

А вот Эдита всегда мечтала, что если родит сына, назовет его Станиславом – в честь отца, которого она очень любила. Но так как она родила дочь, это имя дали мне, внуку.

Даже не знаю, как бы на моей судьбе отразилось наличие имени Наполеон… За фамилию Пьеха я и так часто испытывал моральное давление от сверстников… А за имя Наполеон, наверное, испытывал бы еще и физические притеснения (смеется). А еще до 7 лет я носил отцовскую фамилию Герулис. Вполне допускаю, что с такой фамилией я мог бы и не стать артистом… Но в 7 лет мне было решено дать фамилию Пьеха просто потому, что в этом роду больше не осталось продолжателей.

Благодаря бурным карьерам Вашей мамы и бабушки Вы, по Вашим собственным словам, в детстве были во многом предоставлены сами себе. Говорят, что это иногда идет детям на пользу. Во всяком случае, это лучше, чем гиперопека. Что Вы думаете по этому поводу?

С.П.: Я не считаю, что это лучше или хуже, чем гиперопека. В первом случае в ребенке формируется чувство покинутости, во втором – стыда и несамостоятельности. В конечном счете, и то,
и другое будет в дальнейшем делать жизнь человека очень тяжелой. Поэтому идеально, когда соблюдается золотая середина. Ребенок не в состоянии самостоятельно формировать мнение о том, насколько он любим, хорош и пригоден для этой жизни. Ведь никто, кроме мамы и папы, которые его по-настоящему любят, об этом не скажет. И ребенку в будущем придется бесконечно контролировать мир, бесконечно доказывать что-то себе и окружающим, ему придется жить в постоянном напряжении.

Главными родными людьми в Вашем детстве были женщины? Вам не хватило мужского воспитания? Или бабушка и мама сумели, так или иначе, дать Вам основы понимания того, что такое «мужчина, муж, отец»? Пришлось ли уже во взрослом возрасте самому разбираться с этим вопросом? Что пришлось «додавать» себе самому?

С.П.: Честно признаюсь, у меня ни того, ни другого в детстве в должном объеме не было: был отчим до 7,5 лет, который в какие-то периоды был очень включен в мою жизнь, помогал мне формироваться как личности, развиваться творчески и так далее. В какие-то периоды была мама, но это было всего процентов на 10 из 100. Поэтому я недобрал и мужское, и женское, вследствие чего у меня сложились проблемы как в отношениях с женщинами, так и в отношениях с мужчинами. Мужчин я воспринимал как угрозу и должен был сначала занять какую-то лидирующую позицию, с которой мог с ними общаться – по крайней мере, так было раньше, сейчас я с этим все-таки справляюсь. А женщин я воспринимаю как то, что в самый лучший момент может покинуть мою жизнь, поэтому, как правило, я их покидаю раньше, чем они меня, но сейчас я тоже стараюсь так не делать.Сейчас я работаю над собой: стараюсь поступать по-новому, не так, как я привык, но при этом не подавляя свои чувства.

Как складывались/складываются у Вас отношения с мамой и бабушкой? Часто ли они на Вас давят, считая, что старшие взрослые все знают и понимают лучше.

С.П.: Нет, у нас такого, слава богу, нет. Но тут еще нужно учесть мое восприятие: я научился фильтровать то, что нужно, а то, что не нужно, я не воспринимаю совсем.

С мамой мы общаемся конечно же больше, потому что, во-первых, мы ближе по возрасту, она же у меня молодая мама. Во-вторых, мы живем в одном городе. А с бабушкой мы никогда много не общались. И даже когда я жил у нее в квартире, общение было минимальным – да и сейчас мы продолжаем не так уж и много общаться. Просто в нашей семье так заведено, мы не приучены иначе. Я пытаюсь звонить, интересоваться, приезжать, но у меня нет других опций. Например, я не могу себе позволить приехать к маме пожить на неделю. Сейчас, по крайней мере, для меня это точно неприемлемо, потому что у мамы свое пространство, у меня – свое, и нам очень важно быть свободными в этом пространстве.

Вы сумели взять ответственность за себя и свою жизнь. Что бы Вы посоветовали тем людям, которые с готовностью сваливают ее на родителей, обстоятельства детства, отсутствие правильного образования и т.д.?

С.П.: Ну, это же все называется отрицание и рационализация… это психологические камни преткновения, которые мешают человеку духовно развиваться и погружают его в болезни – как психические, так и физические. Поэтому я бы посоветовал как можно быстрее от этого избавляться: честно посмотреть на ситуацию (желательно вместе со специалистом) и начать «мести» только свою сторону улицы, без оглядки на кого-то. Кроме варианта работы с психологом, есть также и групповые анонимные сообщества, которые позволяют тебе общаться с такими же людьми, как и ты, и для кого-то такой способ работает даже лучше. Они бывают абсолютно любые: для обжор, сексоголиков, наркоманов, взрослых детей алкоголиков и так далее.

Любому человеку, даже с виду здоровому, всегда есть над чем работать. Мы не можем поменять то, что было в прошлом, мы не можем поменять родителей, других людей. Все, что мы можем, – это менять себя, и тогда начнет меняться мир вокруг.