Мой род – часть русской истории

Учитывая богатейшую историю Вашего рода, могу ли я спросить, насколько сильно Ваше происхождение влияло и влияет на Вашу жизнь?

Н. Л.: Если рассматривать мой случай, то я, конечно, живу под влиянием ответственности перед своими предками. Это неизбежно. Ведь моя семья очень активно участвовала в создании Российского государства. Мой род и мое имя являются частью русской истории. Tак что я должен быть достойным этого и должен помогать России по мере своих возможностей, что я и делал последние 50 лет на поприще русской культуры.

Что Вы считаете своей главной заслугой?

Н. Л.: Я один из немногих, кто в 1950-х годах в Европе оценил огромный вклад, который Россия привнесла в такую художественную область, как театральная живопись. Это одно из трех направлений, в которых Россия действительно дала нечто новое, уникальное мировому изобразительному искусству. Это влияние совершенно не было оценено ни в Советском Союзе, ни на Западе, например, театральные эскизы даже таких известных авторов, как Бакст или Ларионов, в 50-хг одах в Париже стоили по 2 доллара. Сейчас их стоимость в тысячи раз больше. К счастью, в то время мне это направление очень понравилось, и, как вы, наверное, знаете, нам удалось собрать энциклопедическую коллекцию всех выдающихся живописцев России этого периода и этого вида художественного творчества. Сейчас «Коллекция Нины и Никиты Лобановых-Ростовских» находится в театральном музее Санкт-Петербурга. Думаю, тот факт, что эта коллекция была собрана совместно с моей первой супругой Ниной и, самое главное, возвращена обратно в Россию, и является моим самым значительным вкладом в русскую культуру.

Как Вы думаете, в новом поколении нашей страны сохранилось в какой-то степени желание быть полезным в глобальном смысле этого слова? Я имею ввиду желание сделать что-то значимое не только для себя и своей семьи, но и для своей страны или даже мира? И второй вопрос: это желание можно воспитать в ребенке вне зависимости от происхождения?

Н. Л.: Начну со второго вопроса. Если молодой человек хочет быть в будущем дееспособным не только в России, но и вне России (a лучше все-таки стремиться к этому), потому что в следующие 10 лет Россия, охваченная клептократией и существующая без нормальной законодательной власти, будет развиваться очень медленно, по сравнению, например, с Китаем, да и с многими другими странами, то ему необходимо с детства научиться многого лишаться. Почему лишаться? Этому есть логическое объяснение. Во-первых, нужно очень активно заниматься спортом и развивать волю через соревнования, потому что без крепкого здоровья нельзя очень долго и упорно вкалывать. Во-вторых, учиться. А потом, когда уже выучится, необходимо работать, по крайней мере на 15-20% больше, чем все остальные. Очень немногие молодые люди готовы к этому, потому что гораздо приятнее тусоваться, чем каждый день ходить на тренировку и вкалывать на учебе, а потом и на работе. Я не знаю, как именно воспитывать эти качества, – своих детей у меня нет. Hо, исходя из своего опыта, я совершенно точно могу сказать, что невозможно найти другого пути (чтобы впоследствии быть способным сделать что-то по-настоящему значимое) без этих жертв в студенческие, ученические годы.

Можете ли Вы проследить в себе конкретные черты предков? Допустим, вот это у меня – точно от деда, вот эта черта — от мамы, а эта склонность характерна для всех представителей нашей семьи по мужской линии…

Н. Л.: Да, очень четко могу вам на это ответить. Мне, например, с детства привили аккуратность. Когда я был ребенком, мне платили по 2 копейки, если я каждый вечер складывал всю свою одежду на стул и убирал свою комнату. Эта привычка осталась со мной навсегда. Второе – это часть христианской философии, заповедь, которая указана в Новом завете евангелистами Матфееми Марком: «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Это самоуважение человека, имеющего врожденное чувство неколебимого собственного достоинства, — поступать с другими и с собой, как должно. Приведу пример, который я запомнил на всю жизнь. Когда мы незаконно переходили болгарско-греческую границу и три дня провели в горах, мой отец, несмотря на усталость, остановился у ручья и стал бриться, потому что считал неприемлемым встретиться с мэром греческого поселения, будучи небритым. Для многих людей — это может показаться мелочью или даже ахинеей. Но я каждый день бреюсь, каждый день одеваюсь и ношу галстук. Так я проявляю уважение к самому себе.

Что еще Вы продолжаете делать каждый день даже «через не хочу»?

Н. Л.: Мне приходится два раза в день гулять по часу, потому что у меня диабет. Это – неизлечимое заболевание, но его развитие можно приостановить с помощью двух вещей: спорта и диеты. В мои 85 мне уже трудно заниматься спортом, но я много хожу и правильно питаюсь. Плюс, я ежедневно отвечаю на 40-45 писем, много времени уходит на чтение и написание статей, интервью, книг. Я не люблю проводить дни без дела. Что касается влияния моей матери, то ее главный вклад в мое воспитание – это любовь. Мама меня очень любила и так ласкала, что у меня навсегда осталось уважение и любовь к женщинам, независимо от их национальности, возраста и прочего. Достоинство и любовь к музыке – от деда. Он был очень верующим и очень музыкальным человеком. По сути, у него было два занятия в жизни– это православие и музыка. У деда была скрипка Страдивари, на которой он играл. Любительски, но тем не менее...

При такой родословной легко стать снобом. Вы наблюдаете в себе некоторые черты сноба?

Н. Л.: Нет, я абсолютно не сноб. Люди иногда даже удивляются, что у меня нет этого качества ни в малейшей степени. Я одинаково общаюсь со всеми – как с министром, так и с бродягой. Может быть, это потому что я сидел в тюрьме, где приобщился к трудностям, которые являются общечеловеческими.

Скажите, а по какой причине человек может стать для Вас нерукопожатным? Что может заставить Вас не подать руки.

Н. Л.: Непорядочность. Непорядочность – довольно расплывчатое понятие. Каждый в него вкладывает что-то свое.

Н. Л.: По-моему, поступить непорядочно — это нанести ущерб другому человеку или многим людям. Например, одному экс-министру культуры я бы руки не пожал.

У Вас в жизни наверняка было много сложных, может быть, даже трагических моментов. В такие минуты Вы ощущали за собой силу своего рода? Вас поддерживала эта сила?

Н. Л.: Я ощущаю ее постоянно. В самых разных ситуациях. Скажем, я разговариваю с министром иностранных дел России Лавровым. Мы говорим на исторические темы. И я осознаю, что мой предок, по его мнению, самый удачный министр иностранных дел Российской империи, Алексей Борисович Лобанов-Ростовский, сумел остановить русско-турецкую войну, создав все возможности для заключения окончательного, так называемого Константинопольского мирного договора 1879 года. Или другой мой предок, Дмитрий Иванович Лобанов-Ростовский, который очень много сделал для России, заключив изумительный мирный договор с Наполеоном в 1807 году, благодаря которому Россия ничего не потеряла из-за войны, которую она проиграла. Таким багажом я, разумеется, горжусь, и да, мне это помогает.

Как Вы думаете, отношение к своей собственной истории в целом и к истории своего рода, в частности, у русского человека отличается от представителей других наций? Есть ли что-то общенациональное в нашем восприятии истории?

Н. Л.: Да, определенно, потому что Россия – уникальная страна. В Европе только Россия и Великобритания существует тысячу лет на той же самой географической территории, сохраняя при этом свои язык и культуру. Скажем, Германии в этом смысле только 120 лет, Соединенным Штатам — немного больше, Италии — еще меньше, Болгарии – 140 лет. Это все новые страны, которые раз в 8 моложе, чем Россия. И это, я надеюсь, является важной составляющей частью психологии каждого русского человека. Плюс православие.

А есть ли, на Ваш взгляд, русские национальные черты характера? Как позитивные, так и негативные.

Н. Л.: Думаю, есть. Начнем с отрицательного полюса, потому что его гораздо легче иллюстрировать. Россиянин не трудолюбив, то есть он производит меньше по сравнению с представителями других наций. Это понял Петр Великий, и это поняла Екатерина Великая, и потому им пришлось привлекать в Россию огромное количество иностранцев, в основном немцев. Если Россия была бы населена немцами, то она, несомненно, была бы самой могучей страной в мире, потому что наши богатства несравнимы ни с одной другой страной. Положительные качества, как ни странно, очень схожи с чертами американцев. И русские, и американцы думают масштабно, глобально, обширно. Обе страны огромны, и это содействует иному мировоззрению. Плюс, и те, и другие в большинстве своем очень добры и гостеприимны.

Последний вопрос касается русского языка. Есть ли, по Вашему мнению, какие-либо правила его употребления, которые Вы для себя считаете обязательными? Приемлемы ли для Вас, например, иностранные заимствования или, скажем, нецензурная лексика?

Н. Л.: Я могу четко выразить свое отношение по обоим пунктам. Я болею за русский язык. Мне страшно обидно, что, несмотря на то, что в России постоянно проходят конференции на тему русского языка и на это тратятся большие деньги, даже председательствующие в президиуме этих конференций употребляют иностранные слова. Например, есть организация, которая называется «Русский мир». Она возглавляется Никоновым и Вербицкой. Так вот как-то раз во время очередной конференции Вербицкая, выступая в президиуме, произнесла слово «волонтер». Я не удержался и обратился к ней со словами: «Вы преподаете русский язык, ратуете за его чистоту, но при этом сами только что употребили иностранное слово, хотя в русском есть прекрасное слово ‘‘доброволец’’». На этой конференции был также Никита Сергеевич Михалков, мы сидели вместе с ним в президиуме и обсуждали, как этот вопрос можно решить. Франция эту проблему, например, частично решила еще лет 30 тому назад, когда одобрила закон, запрещающий употреблять в СМИ иностранные слова, аналоги которых есть во французском. Этот закон также ограничил показ иностранных фильмов и трансляцию иностранных песен по радио. Не больше 50% от количества местных исполнителей. Франция решилась на это. В России же пока полная бездеятельность поэтому поводу. Что касается нецензурной речи, то она, конечно, носит негативный фактор, потому что нужно все-таки говорить на чистом языке. Но я иногда сознательно употребляю нецензурную речь, потому что заметил, что многие люди вроде бы слушают, но не слышат. Но как только вы произносите нечто нецензурное, все моментально начинают вникать и прислушиваться. И потом это слово помогает им вспомнить все то, о чем шла речь в разговоре.

То есть Вы нецензурной лексикой привлекаете и фиксируете внимание?

Н. Л.: Да, определенно это так.