ЭТО ЗАБЫТЬ НЕВОЗМОЖНО...

Анна Гавриловна Денисова

В ожидании хлеба мы простояли два дня. Чтобы не замерзнуть, мы стояли в подъезде дома, в котором был расположен магазин, а те, кто стоял на улице, для обогрева жгли ящики и все, что попадало под руки. Почти двое суток мы не отходили от магазина, и все это время продавец тоже была с нами. Утром привезли хлеб, все встали в очередь, никакого скандала, криков не было, и только теперь я понимаю, какой выдержанный, терпеливый, высокой культуры ленинградский народ.

Петр Васильевич Кремнев
Мне довелось служить регулировщиком движения на «Дороге жизни». Во второй половине 1942 года по ней было эвакуировано 554186 ленинградцев, которые были спасены от голодной смерти. Трудно словами передать наши чувства при виде исхудавших и посеревших взрослых и детей. В пути их кормили, но сразу после такого голода наедаться много нельзя. А хлеба так хотелось поесть досыта, что некоторые не выдерживали запрета – наедались вволю и тут же умирали. Я видел много таких трупов.

Лидия Николаевна Лучина
Тетя Катя зашила тело брата в простыню и вместе с  управдомом мы привязали к детским саночкам доску, так как санки были короткими для брата. Мне вручили какую­то справку и отправили везти в морг. На огороженной колючей проволокой площади, выделенной для сбора трупов,  вокруг костра обогревались женщины, обслуживающие это скорбное место. Здесь я увидела под открытым небом большой штабель, выложенный буквой Г, зашитых в белое трупы взрослых людей. А справа от входа под навесом был расположен штабель, тоже зашитых в белое – детей. В углу же, отдельно, лежали дети, застывшие в различных позах, вероятно подобранные на улице. Все увиденное потрясло меня до глубины души.

Зоя Дмитриевна Кучеренко
Блокадные условия были безысходными для человеческого существования, но между людьми сохранились добрые заботливые отношения друг к другу. Папины товарищи по военной службе делились последним, что у них было, чтобы поддержать нас, даже в ущерб себе. Папино горе, папину боль они сумели понять. В то трудное, голодное время тяжелейших испытаний люди были, а может быть, стали более человечными, внимательными друг к другу.

Тамара Александровна Григорова
Зимой не было воды, приходилось растапливать снег и лед. Света тоже не было. Вечером по улицам было страшно ходить. Люди были напуганы. Можно было наблюдать такую картину: идет человек, еле ноги передвигает и вдруг падает, умирает. Кто­то подойдет и утащит его куда­то. Тогда были случаи  людоедства, ведь в городе не осталось никакой живности. Съели всех кошек, собак, крыс. Ели все, что можно было съесть: ремни из кожи, обои, дерево.

Игорь Георгиевич Кватерник
Чтобы спастись от голода в 1941 году, мы с братом ходили на колхозные поля и собирали оставшиеся под снегом клубни картофеля, листья капусты и кочерыжки. Помню, как утром, взяв с собой наволочки и привязав их вокруг шеи, собирали семена липы. Бабушка их сушила, превращала в муки, и затем пекла лепешки для всей семьи. Это было такое вкусное изделия, что казалось лучше ничего и быть не может.

Припоминается мне и такой случай: недалеко от нашего дома, в лесу, дислоцировалась воинская часть. Я часто ходил туда и оказывал посильную помощь: помогал нарубить дров, накосить травы, и командир, лейтенант дядя Коля, однажды сказал: «У нас при обстреле убило лошадь, и мы ее дорезали, возьми сынок, к Новому году подарок от нас». Это был самый дорогой подарок! Командир, зная, что мой отец очень болен и едва ходит на работу, дал мне кусок мяса от зарезанной лошади. Мы понемножку тянули этот подарок на супы и похлебки для всей семьи, а вываренную кость мы варили месяца два.