Но жизнь оказалась нежней…

Николай Николаевич Туроверов родился 18 марта 1899 года в семье потомственных старочеркасских казаков. Как все казачьи дети мужского пола, Коля в три года был посажен на коня, в пять — уже свободно ездил верхом.

Семь классов своего гражданского образования Николай получил в Каменском реальном училище. Подумывал об университете. Но в 1914 году грянула Первая мировая война.

Едва дождавшись семнадцати лет, он поступил вольноопределяющимся в Атаманский полк. Уже через месяц Николая откомандировывали на Дон, чтобы в ускоренном порядке «выучить» на офицера. В качестве портупей-юнкера Туроверова зачислили в Новочеркасское военное училище. Однако и этим планам не суждено было сбыться – в стране произошел Октябрьский переворот. Николай вместе с младшим братом Сашей решили поступить в отряд легендарного есаула Чернецова — организатора первого белого партизанского отряда на Дону, который стал прикрытием Новочеркасска от красных атак и чуть ли не единственной действующей силой атамана Каледина. Отряд кидало по всей Области Войска Донского: Чернецов то разгонял совет «товарищей» в Александровске-Грушевском, то усмирял Макеевский рудничный район. За неоднократное участие в боях юнкер Николай Туроверов был произведен в хорунжия.

После трагической гибели Чернецова и развала отряда Туроверов стал участником Степного похода, длившегося с февраля по март 1918 года. Из Новочеркасска в Сальские степи под командованием походного атамана Попова двинулось около двух тысяч штыков. 75 процентов добровольцев составлял молодняк, почти дети. 28 боев за 80 дней выдержал небольшой отряд. Это значит, что воевать 17-18-летним мальчикам приходилось через каждые два дня на третий. И все же сил не хватило.

Атаман Попов, увидев, что его план потерпел крах, не веря больше в восстание, отдал приказ о роспуске своего отряда. Однако гражданская война для Туроверова в апреле 1918 года не закончилась. Будучи уже подъесаулом, он в составе Атаманского полка продолжил биться за ту Россию, которую не хотел потерять: на Дону, на Кубани, в Новороссийске и, под командованием генерала Врангеля, на берегах Сиваша. За три года войны он заработал четыре ранения и орден Св. Владимира 4-й степени — боевую награду, которой фронтовики гордились.

В Крыму Белая армия давала «последнюю гастроль». Сломив оборону отборных, но малочисленных офицерских сил, красные дивизии взяли Турецкий вал. Это был конец, о котором Туроверов рассказал скупыми и пронзительными строками короткой поэмы «Перекоп»:

Нас было мало, слишком мало,

От вражьих толп темнела даль;

Но твердым блеском засверкала

Из ножен вынутая сталь.

Последних пламенных порывов

Была исполнена душа,

В железном грохоте разрывов

Вскипали воды Сиваша.

И ждали все, внимая знаку,

И подан был знакомый знак…

Полк шел в последнюю атаку,

Венчая путь своих атак…

В первых числах ноября 1920 года среди 140 тысяч русских военных, в том числе 50 тысяч казаков, Туроверов навсегда покинул родину. Его, раненого, внесли на один из последних пароходов в Севастопольском порту. Следом по трапу поднялась жена — Юлия Грекова, красавица-казачка, медсестра крымского госпиталя.

В эту черно-голубую воду вслед за уплывающим пароходом бросались кони, не в силах расстаться с уплывающими в никуда казаками. И об этом душераздирающем расставании Туроверов тоже не смог не написать.

Эти стихи в СССР тайно переписывали, даже не зная имени автора. Сейчас всем приходит на память финал советского фильма «Служили два товарища» — там белогвардеец Брусенцов в исполнении Высоцкого смотрит с борта эмигрантского корабля на своего белого Абрека, прыгнувшего в море с высокого причала. Офицер достает револьвер и стреляет — сначала в коня, затем в висок.

Уходили мы из Крыма

Среди дыма и огня,

Я с кормы все время мимо

В своего стрелял коня.

А он плыл изнемогая

За высокою кормой,

Все не веря, все не зная,

Что прощается со мной.

Сколько раз одной могилы

Ожидали мы в бою…

Конь все плыл, теряя силы,

Веря в преданность мою.

Мой денщик стрелял не мимо,

Покраснела чуть вода…

Уходящий берег Крыма

Я запомнил навсегда.

Потом была нищая, унизительная жизнь в пересылочном лагере, работа грузчиком в Сербии и таксистом в Париже, служба в «Иностранном легионе» Франции и 40-летняя карьера в крупнейшем парижском банке «Диас», и…, конечно, стихи. Впервые на Родине Туроверова напечатали в 1995 году. В основном отечество узнало о замечательном казачьем поэте Туроверове после телевизионного фильма Никиты Михалкова «Казаки: неразделенная любовь» из документального цикла «Русский выбор».

Жизнь Николая Николаевича вместила в себя все: крах и разочарование, трагедию и тоску по Родине, любовь и надежду, настоящий талант и признание, пусть даже посмертное.

Учился у Гумилева

На все смотреть свысока,

Не бояться честного слова

И не знать, что такое тоска.

Но жизнь оказалась сильнее,

Но жизнь оказалась нежней,

Чем глупые эти затеи

И все разговоры о ней.