ДВОРЯНСКАЯ СЕМЬЯ: КУЛЬТУРА ОБЩЕНИЯ

Отношения между членами семьи

Родители стремились воспитать в детях почтение к старшим. Все в доме было направлено на поддержание авторитета родителей. В то же время и сами дети дорожили родительским вниманием. Например, П.А. Вяземский писал, что в те редкие вечера, когда в их доме было всего 2–3 гостя, а то и никого, отец оставлял детей ужинать с собой, обыкновенно в одиннадцатом часу, замечая: «Понятно, что эти дни дорого ценились нами».

Павел Дмитриевич Киселев всю жизнь питал самые нежные чувства к матери и внушал своим братьям и сестрам обязанность заботиться о ее спокойствии и удобствах жизни. Ей он писал: «До последней минуты существования моего сохраню все чувства любви, преданности и послушания, с коими не переставал быть вам, милостивая государыня матушка, покорным сыном».

К родителям обращались ласково­почтительно: «матушка», «маменька», «голубушка», «мамаша», «папаша», «папенька», говорили им обычно «вы». Таким нежным обращением, а также традицией целовать руки родителей подчеркивалось уважение к старшим и нежная привязанность к ним. Как пишет П.И. Сумароков, дети в XVIII и начале XIX века «родителям не говорили «ты», не трепали по плечу и признавали их существами священными. Сыновья в лентах, дочери замужние обходились с отцами, матерями с почтением, целовали руки их и не садились перед ними без позволения.

Также распространен был обычай отсылать родителям журнал с подробным описанием каждого дня. Таким способом родители могли больше узнавать об интересах детей, поддерживать эмоциональную связь с ними, быть в курсе всех происшествий. Так, например, делала Елизавета Давыдова в то время, когда она жила в Москве у дедушки, графа Орлова, а ее родители, братья и сестры для поправки здоровья находились в Италии.

Михаил Глинка с почтением писал своей матери: «Христос воскресе! Поздравляю Вас с праздником воскресенья и молю провидение — да хранит Ваше драгоценное здоровье, и да ниспошлет на Вас всевозможные блага и радости на земле, и да позволит мне быть Вам в утешение».

К дедушкам и бабушкам дети также были очень почтительны, обращались к ним по­русски или по­французски (гранпапа, гранмама), на письме добавляли «любезный». Михаил Лермонтов обращался в письмах к Елизавете Арсеньевой «милая бабушка», на «Вы», подписываясь «покорным внуком».

После женитьбы молодой супруг становился сыном для родителей жены, а его супруга, соответственно, — дочерью для родителей мужа. К ним обращались почтительно и называли так же, как и своих отца с матерью. Например, супруга адмирала А.С. Меншикова в письмах к свекру Сергею Александровичу обращалась так: «Милостивый Государь Батюшка!» и подписывалась: «покорная дочь ваша».

Сестры и братья мужа или жены становились также сестрами и братьями супруге/супругу. Например, сестра Дмитрия Аркадьевича Воеводского Мария пишет ему и его жене: «Дражайший брат и друг мой Димитрий Аркадьевич! И милейшая Сестрица Мария Федоровна!» При этом качество настоящих отношений не всегда принималось в расчет (дружбы могло совсем не быть), но соблюдение этикета считалось обязательным (что поддерживало ровные отношения при отсутствии искренней привязанности).

Воспитание детей

У дворянских детей были свои увлечения. Например, Дмитрий Погодин вспоминал, что в детстве очень любил певчих птиц и у него всегда водились «добрые» соловьи. Летом любили обедать в саду, часто бывали гости, а мальчик вешал клетки с соловьями над столом и укрывал их ветками. Под стук ножей и разговоры соловьи оживлялись и начинали петь. Ребенок никого не посвятил в свою тайну, кроме Николая Васильевича Гоголя, в то время жившего у них. Родители зачастую прививали детям интересы, свойственные им самим.

На именины и дни рождения дети всегда готовили для родителей подарки.

В неблагополучных семьях дети были вынуждены вырабатывать особую манеру поведения. Из различных мемуаров той эпохи мы видим, что им приходилось разыгрывать роли послушных, любящих, но главное — незаметных и тихих детей, чтобы не вышло скандала. Екатерина Сушкова писала: «С шести лет я принуждена была скрывать и часто притворяться перед отцом; он готов был бы избить до смерти мою мать, если бы подозревал, что она сберегла рубль для нашего завтрака; по суеверию игроков, он возмечтал бы, что именно этот рубль и возвратил бы все проигранное». Власть родителей была велика, уважение к ним — огромно.

В законодательстве того времени нет главы о правах ребенка, даже высшего сословия. Вся забота о юном дворянине лежала на родителях. И, надо сказать, законодательно не прописанные права ребенка осуществлялись на самом деле — он воспитывался в семье (своей или приемной), получал образование, приличное его положению, не был изнурен непосильным трудом. Возможно, интересы ребенка редко учитывались при выборе будущей службы, но родители взвешенно подходили и к этому вопросу, решая его сообразно с запросами времени и общества.

В мемуарах детей упоминали редко: считалось, что ребенку не место в среде взрослых, ведь мемуары предназначались для совершеннолетней аудитории. В XIX веке ребенок воспринимался как личность, которую необходимо воспитывать, ориентировать на идеал и до завершения образования не представлять всему обществу. Навыки жизни в социуме ребенок приобретал и практиковал в семье — в общении с другими детьми, слугами, учителями. При этом в каждой семье устанавливалась иерархия, требовавшая соблюдения некоторых правил и условий, — но, впрочем, детям, как правило, предоставлялась возможность играть, шалить и заводить знакомства.