Судьба жен декабристов: романтическая история любви или трагедия?

Итак, одна из героинь сегодняшнего материала – Мария Волконская, олицетворение подвигов декабристок, и, кстати, внучка Ломоносова, на секундочку. Когда ее сын, Михаил Волконский, переводил мемуары своей матери с французского на русский, он вспоминал, что по несколько раз за вечер вскакивал и со словами: «Довольно! Не могу!» – бежал к камину, садился к нему и, обхватив руками голову, плакал навзрыд.

Мария была необыкновенной женщиной во всех смыслах этого слова. Кто-то считал ее образцом красоты, а кто-то, наоборот, указывал на ее не слишком привлекательную внешность. Тем не менее, уже в 16 лет она покорила Пушкина, затем – польского графа, а в 17 сразила наповал завидного жениха – князя Сержа Волконского, героя войны, который был старше ее на 16 лет. Окружающие отмечали горящие глаза девушки, ее гордость и неукротимую энергию, но, похоже, ни в одного из своих преданных поклонников она не была влюблена по-настоящему. Мария вышла замуж за Волконского по воле отца, хотя, как потом писала в своих записках, совсем его не знала. Она жаловалась сестрам, что Волконский «просто несносен», хотя они почти и не жили вместе – муж часто бывал в разъездах. Он был самым старшим и самым радикально настроенным из всех декабристов.

После суда Сергея Григорьевича лишили чинов и дворянского титула и приговорили сначала к отсечению головы, однако потом приговор был заменен на 20 лет каторги. К моменту ареста супруга Мария только-только родила первого сына Николая, и долгое время вообще ничего не знала о его судьбе. А когда правда все же стала известна, ее чувства к Волконскому радикально переменились: она, как могла, поддерживала впавшего в депрессию супруга, желавшего покончить с собой, и даже объявила, что последует за ним в Сибирь.

Мария писала ему: «Я узнала о твоем аресте, милый друг. Я не позволяю себе отчаиваться. Какова бы ни была твоя судьба, я ее разделю с тобой. Я последую за тобой в Сибирь, на край света, если это понадобится. Не сомневайся в этом не минуты, мой любимый Серж, я разделю с тобой и тюрьму, если по приговору ты останешься в ней». Она сдержала обещание и поехала на каторгу.

Всего на тот момент осудили 121 заговорщика, а вот на каторгу за ними поехали лишь 11 жен. Почему так мало? Дело в том, что большинство декабристов были еще совсем молоды и не женаты. Лишь 22 человека из осужденных состояли в законном браке, из чего следует, что за своими мужьями на каторгу поехала ровно половина женщин. Звучит в целом благородно, ведь как там говорят? В радости и горе, в болезни и здравии… Однако наше современное общество едва ли бы по достоинству оценило поступок этих женщин. Из 22 женщин только у трех (Трубецкой, Ивашовой и Нарышкиной) не было детей. А вот у остальных дети были. Власти категорически запретили декабристкам везти с собой на каторгу малышей, и таким образом жены и матери оказались перед душераздирающим выбором.

Так, Александра Давыдова, уехав в ссылку за мужем, оставила шестерых маленьких детей.

Наталья Фонвизина поручила заботу о двух малышах, 2 и 4 лет, своим родителям, и больше их никогда не увидела, поскольку умерла от чахотки.

А вот Артамон Муравьев категорически запретил своей жене Вере бросать детей и ехать за ним в Сибирь, написав ей: «Все существование мое в тебе и детях заключается. Я не впаду в отчаяние, лишь бы ты берегла себя». Они, кстати, больше никогда не увиделись.

Супруга Ивана Якушкина, Анастасия, была так в него влюблена, что в 16 лет вышла замуж вопреки воле родителей. Она была готова идти за ним буквально на край света! Но декабрист настоял, чтобы она осталась и занялась воспитанием детей. Анастасия писала ему: «Ты можешь быть счастлив без меня, зная, что я нахожусь с нашими детьми. А я, даже находясь с ними, не могу быть счастлива».

Они, кстати, тоже больше никогда не увиделись: Анастасия умерла на 11 лет раньше, дав сыновьям, как и просил супруг, великолепное образование. А в память об умершей возлюбленной безутешный муж открыл в далекой Сибири первую в тех краях школу для девочек.

Не пустили своих жен в ссылку из-за маленьких детей и князь Шаховской, и барон Штейнгель. 30 лет ждала последнего из ссылки жена Пелагея. А вот супруг ее не очень-то скучал: он даже стал сожительствовать с вдовой местного чиновника, которая впоследствии родила ему двоих детей. Но когда объявили амнистию, он легко бросил их и вернулся к законной супруге в Петербург. И это после 30 лет.

Мария Волконская в этой непростой ситуации была как раз из тех, кто выбрал долг перед мужем. Даже узнав, что император запретил женам декабристов брать с собой в ссылку детей, она не изменила своего решения. Сын Волконских, оставшись без матери, умер в возрасте 2-х лет.

Как вы думаете, что сегодня сказали бы о женщине, которая поехала за мужем в тюрьму, бросив грудного ребенка? Как минимум закидали бы ментальными камнями в виде осуждений и проклятий! А вот в то время общество было, как бы это помягче сказать, чуть менее детоцентричным. Проще говоря, оставила ребенка ради мужа или любовника – и ладно. О нем, в конце концов, есть кому позаботиться – дедушек и бабушек еще никто не отменял!